Не знаю зачем я это пишу, может, излить душу перед… концом всей истории. С чего же мне начать? Или, когда перо тронуло бумагу, история уже готова быть записанной? Наверное, да.
Где-то там, на краю нашей Вселенной, существует планета, что зовется Кирдат. Жестокая, дикая, необузданная. Жители этой планеты горячи и нравы их, порой зашкаливают. Более развитые цивилизации обходят Кирдат стороной. Они кривят носы, когда заговаривают о нас, о жителях, о наших ужасных обычаях и кровавых богах. «Дикие звери, твари, не умеющие ничего, кроме как воевать», так они говорят. Я, быть может, и сказала бы «нет, это ложь», но это и не правда, не вся. Я знаю что такое машина, пистолет, самолет, но никто из наших племен не хотел принимать эти «блага цивилизации». Сюда как-то приезжали Чужие. Мы их приняли в штыки и уничтожили, больше никто не хотел вторгаться на нашу планету, все боялись, ведь мы используем более древние и могучие вещества, которые не под силу многим существам. Мы верим только в нас самих и в богов. Впрочем, последние не часто помогают нам и видят нас.
Что же касается меня и всей этой истории… Наверное я начну с самой себя.
Меня зовут Риокота Кинриату, мне уже 27 лет, живу в стране Семи Пустынь, в самом сердце засушливых барханов, я оборотень. У меня огромная семья, я охотница, а теперь и Знающая. Добралась я до этого «пьедестала» неожиданно и совершенно не желая быть таковой. И теперь я пожинаю плоды собственных порывов. Впрочем, обо всем по порядку.

ГЛАВА 1. О том, какие странные обычаи у жителей Кирдата и как бывает красива любовь, но уж точно не ее продолжение.

О моих невероятных родителях слагали легенды, а барды, высекая музыку из барабанов и дудок, пели красноречивые баллады. Мои родители были эдакой невероятной любовью, о которой мечтали изнеженные принцессы иных планет. У нас не было принцесс, у нас были владыки и владычицы, они готовы были душу продать за свои земли и не думали о любви, подданные же в тайне мечтали о хорошем муже, вот и все. Мои родители тоже не думали о том, что такое всепоглощающая любовь, пока не встретили друг друга.
Описывается все так: «В летнем зное, когда над пустынями возвышался золотой диск солнца, вышагивал прекрасный охотник в лесу своем, ища добычу…» и бла-бла-бла. Изысканно-прекрасное и слащаво-фальшивое описание. На самом деле шел дождь уже, наверное, с неделю. Пустыня насыщалась водой, а лес утопал в грязи и слякоти. Мой отец уже возвращался домой, полный добычи. Мать же попала в лапы к хищникам, что у нас зовут «терниорхоры» - посланники смерти или что-то вроде того. В балладе же рассказывается, что она с честью защищала свой народ от посягательств чужаков.
Говоря короче, мой отец встретил мою мать, решил ей помочь без задней мысли. Матери же было плевать, она была в отключке. Дальше все по самому простому сценарию. Когда в единственном домишке два незнакомых человека и один лечит другого, невольно проникаешься доверием. Нда, «додоверялись». По законам нашего мира, воин и охотник не способны на семейную жизнь. Моим родителям было глубоко фиолетово. Мать – сбежавшая изгнанница, отец – потерявший родителей отшельник. Правда, убить их пытались все-равно.
Так появилась я и еще семь детей до и после меня. Я родилась пятой по счету. Не то что бы мы считать не умеем… просто считается, что Пятые в семье, посланники бога Ошари, бога смерти. На таких как я лежит метка его «всевышнего величества». Мы несем смерть миллионам  и разрушение всему миру. От таких как я избавиться невозможно, почти в каждой семье есть такой вот раб и козел отпущения, т.к. рожать принято много детей. Как гласит Правило Слов: «И убей же ты ребенка своего, что Пятым рожден, что бы к Богу-покровителю вернулся к своему. Иже не сделаешь это и рука на дитя свое не поднимется, то исчерни душу его, испепели желания его, затумань разум и буде тебе снисхождение Их и Пятый сам к Ошари вернется».  Последнее понимать можно по разному, но, наши закаленные временем и жестокостью племена, выбрали самый изощренный путь к «исчернению души».
С самых первых вздохов жизни, с самого первого детского крика, я была отщепенцем и изгнанником. Хоть мои родители и сами нарушили многие Слова, но это нарушить не посмели. И я им совсем не благодарна. Даже сейчас. С семи лет моей оборванской жизни начались тяжелые будни. Вместе со старшими братьями я постигала воинское и охотничье дело своих родителей.
***
Мне тогда было уже десять. Я стояла посреди небольшой «лужайки» за нашим домом. Лужайкой назвать это было сложно, выжженная земля и редкие кустики некогда зеленых трав, засыпанные серым песком, словно пылью. На мне были истерзанные, порванные и заплатанные в несколько раз штаны. Достались мне от моей старшей сестры. А вот рубаха, на два размера больше, приходилась моему брату. Я была босой, на голове торчал короткий хвостик моих волос. Руки были истерзанны до крови, так же как и ноги, на скуле был синяк. Глаза – сухие, красные, словно в них попала пыль. Я кривила рот, хотела рыдать, упасть, но молчала. Что я могла сказать своей матери? Что больше не могу? Я уже как-то раз так сказала, еще на первых уроках, так меня отхлестали розгами и я неделю провалялась в своей каморке, в сенях. Я была рада что меня не убили, но иногда думала, что лучше бы убили… С такой-то жизнью? Впрочем, сейчас мне было некогда думать о несправедливости жизни. Моя мать стояла напротив меня. Высокая, красивая, с русой, тугой косой. Она была верхом красоты наших мест, чего стоили ее голубые глаза. Мои же темны как ночь… Меня не любили, называли страшной, мелкой, кривой. Раньше мои братья и старшая сестра били и часто, всем скопом. После того как начались материны учения, я стала давать отпор. Они стали меньше лезть, хотя все-равно били. Доставали. Даже младшие могли вогнать меня в гнев.
Сейчас началась пора обучения с мечом, за место меча настоящего, были палки, но и ими мать хлестала не хуже. Я была вся избитая, болело все, что только можно. Она же видела мои мучения, я пошатнулась. Мне показалось? Или в материных глазах промелькнула тревога и сожаление? Нет, показалось. Лишь злость.
- Слабачка! – брезгливо бросила она. Мне было плевать. Я хотела спать, лечь вот на эту мягкую травку, точнее песок и, скрутившись клубочком, уснуть… -Встань прямо!  Держи крепче! В стойку! Живо! – мы занимались уже… да весь день наверное. Мать была злой как никогда. Я давно ее такой не видела. Мы бились палками, оттачивали стандартные выпады и стойки. Раз за разом, каждую секунду, что бы довести все до автоматизма. Но какой может быть автоматизм на первом уроке? Моей старшей сестре было легче. Рахарана была красавицей, с материными глазами и волосами, разрезом глаз как у отца, она выглядела невероятной, даже будучи еще ребенком. Я всегда ей завидовала. Младшие еще были слишком маленьким что бы хоть что-то понимать. Я же в их возрасте понимала многое и была чуть ли не старше своих братьев, по духу разумеется. Только я этого не говорила, молчала себе в тряпочку, что бы не схлопотать.
Сильный удар палкой по затылку и я вспомнила где нахожусь. Встать в стойку, одну ногу назад, другую вперед. Прямая спина, чуть согнуты колени. Да мать, ты же видишь, я делаю все так как хочешь ты. Ну же, дай мне отдохнуть. Взять меч, крепко, так, что бы даже потеряв сознание не выпустить его. А теперь отбивать материны атаки. Шаг назад, отбить, шаг влево, отбить, шаг вправо, отбить. Раз, два, три, раз, два три… Получается, ну вот, видишь мать? Оставь меня в покое. Она не оставляет, только увеличивает темп одних и тех же движений. Я стараюсь поспевать вялой рукой. Мать рычит, вялая рука перестает быть таковой. Да, получается, ну вот, она сейчас меня отпустит, так ведь? Я лучше уберу весь дом, чем буду находится здесь еще пару минут.
Зря я подумала об этом, мои движения сбиваются, и удар в правый бок валит меня в песок. Я сильно ударяюсь затылком и тут же сжимаюсь в комок. Еще один тычок палкой.
- Хватит с тебя на сегодня. – Произносит мать и уходит. Она знает, что сейчас я встану, поплетусь за ней и буду продолжать работу до поздней ночи. Я же чуть поскуливаю, но так, что бы было не слышно. Она не любит когда я плачу, тогда она срывается и может убить.
Я слышу шаги, я не могу не узнать их, шаги моего старшего, наглого братца. Рихарари никогда не отличался умом, а вот силой…
- Ну что, шавка, так и будешь лежать тут? – Да, буду. Отвечаю мысленно, но не в слух. Братья и сестра любят бить меня, когда я слаба и выжата как лимон. Тогда я не могу дать отпор. Как сейчас. Стоит ли говорить что последовало? Сегодня он принимал участие в моем избиении один. Мне повезло. Мне было уже все-равно что он делает, я просто лежала. Вяло отмахнулась и… услышала сильный удар огромного тела. Мой брат упал на землю и разразился ругательствами. На его крики прибежали родители. Какого же было мое удивление, когда отец выругался вслед за своим уродцем-сынишкой. Я лениво повернулась в сторону братца. И увидела, как его ноги стянул толстый корень какого-то дерева. Магия друидов. У меня, девчонки. Вот так подарочек, теперь и на отца батрачить придется. Нет, я не радовалась. С матерью еле управлялась, так еще теперь и с отцом. Я закусила губу и взмолилась своему богу-покровителю. «Ну за что, а? Тебе так сложно сделать мне чуть лучше? Я не хочу умирать… так. На учениях у своего папашки и матери». Так началось обучение и у моего отца.

Глава 2. О том, каков опыт первой охоты и последующие этому перемены.
Сегодня моя первая охота. Не сказать что я в предвкушении, или там, волнуюсь. Мои мысли занимает только одно: я должна. Иначе последует вновь череда плохих событий. Мне уже одиннадцать, я... слишком большой ребенок, что бы подводить своих родителей, даже таких как мои. Я покажу себя с лучшей стороны, чего бы мне это не стоило. Может быть тогда они изменят ко мне отношение. Я до сих пор надеюсь.
Охочусь я не одна, со мной еще три моих брата, старший, который сейчас занимает пост лучшего и работает с моим отцом вместе. Ему пятнадцать, он считает себя жутко взрослым и правильным и кичиться своим статусом. Отец часто его ругает, говорит, что тот забывается и скоро скатится в низы, как было с его троюродным дядей по материнской линии в четвертом колене с бабушкиной стороны. Кстати, он совершенно прав. Дядечка наш в итоге просадил все свои охотничьи деньги на выпивку, перестал выполнять заказы и вообще обнаглел. В итоге, его с позором выкинули из семьи. Старшему все-равно. Средний, у которого только сейчас первая охота. Он не очень хороший охотник и бесится из-за этого. Ему не нравится, что он проходит испытание вместе с "девчачьим отродьем", которое еще и меньше его. Вообще позор. Может быть, но он забывает, что я все-таки с печатью бога смерти, а он не любит, когда его детей недооценивают в мире живых. Я злорадно ухмыляюсь и прячу торжество в глазах. Ну и самый младший из троицы старших, который еще младше моей старшей сестры... Кароче, еще один брательник, самый лояльно относящийся ко мне после младшей сестры. Отрада, так сказать.
Сейчас время дождей, единственное время, когда воды в мире пустынь - полно. Как всегда льет дождь, а мы идем в лес. Приезжие из других земель говорят, что это не лес, а одно название. Всего лишь степь с редкими деревьями. Вот только даже в степи мы чувствуем живую, грубую, но все-таки природу. Охотится тут трудно и наши охотники - мастера во всем Кирдате. Мы умеем охотится там, где охотники иных земель ни за что не найдут дичь.
На моей спине лук с парой стрел, собственного изготовления, на поясе кинжал, одолженный отцом, ну и, конечно, ловушка на мелких зверьков, богатых крепкой чешуей и очень ценящихся в иных землях.
Недавно я собственоручно отрезала волосы, так как они стали слишком длинные, так что теперь у меня за место длинны до пояса, теперь красуется мелкий пучок, еле достающий до плеч. Маме это не понравилось, она сказала, что даже такая девочка как я не должна обрезать свои волосы. Но потом исправилась и сказала, что я вряд ли кому-то понравлюсь с таким-то видом, так что могу делать что хочу. Это меня немного взбодрило, значит, я все-таки могу делать что-то сама, а не по приказу как обычно.
Я слишком задумалась и в итоге запнулась о криво вылезжий корень дерева, который удивительным образом попался мне под ногу. В наших-то местах надо уметь попасть под корень.
- Наша малышка слишком задумалась о смысле ее не-жизни. - Усмехнулся средний, криво сверкая зубами и красуясь перед отцом как какая-то девчонка перед мальчишкой. Все у него не так как у обычных...
- Ты лучше по меньше рот разивай, добычу пропустишь. - Наставительно ответил отец, не оглядываясь следуя вперед. Мгновение и он остановился. - Итак, тут мы расходимся. Надеюсь домой вы придете с добычей. - развернувшись, он зашагал в обратную сторону, больше не произнеся ни слова и не оборачиваясь.
В четвером мы столпились кругом, злорадно друг на друга поглядывая. Мелкие детки с изгвазданной в клочья душой. Ни у одного жителя Кирдата, радившегося в семье убийц/воинов/телохранителей/охотников и всех тех, кто берет в руки оружие и приносит смерть, не бывает счастливого детства. Наши семьи приносят в жертвы собственных детей, взамен забирая жизни иных людей. Такова плата. Вообще, за все в жизни надо платить и, зачастую, боги смеются над нами забирая большую цену, взамен отданного. Неравноправная сделка, которую нам приходится совершать. Иначе никак. Возможно мы напридумывали себе все эти Правила Слов, что бы жилось хоть в  каком-то порядке. Что бы не быть подобно животным, зараженным бешенством, которым плевать на все и вся.
- Итак, отец дал нам задание. Если мы принесем домой добычу и вообще вернемся, то он даст плату и кинжал. Если первым вернусь я, а я вернусь, то получу больше. - Рухирадау торжествующе ухмыльнулся. - В общем, детки, вперед, попытайтесь что-нибудь поймать.
- Удачи. - Ответила я, повторив его ухмылку в полной точности. Брат скривился. Как говорит Правило Слов: "Ежели ребенок Смерти пожелает удачи, то дело заведомо провалится. Лучше не делать никаких дел до самого заката солнца". Многие в такие вещи не верят, почти. Бывают моменты, когда мое проклятье делает мне отличные подарки.